В честь выхода Nier Automata «Игрожир» решил вернуться к истокам серии и рассмотреть первую игру Ёко Таро – Drakengard. Поскольку игре уже 14 лет, речь пойдет не о ее технических характеристиках или интерфейсе – эти аспекты компьютерных игр устаревают быстрее всего. Вся статья будет посвящена анализу сюжета Drakengard и тому, как он взаимодействует с геймплеем, так что готовьтесь к длинному спойлеру.
Если не присматриваться особенно тщательно, поначалу игра не замахивается особенно высоко. Сценарист помещает нас в хронотоп средневековой европейской сказки. Всю обозримую карту раздирает затянувшаяся война между двумя настолько невыразительными государствами, что мы даже не знаем их имен. Главный герой является принцем одной из сторон, а его сестра – жрицей и хранительницей чего-то необъяснимого под названием «Печать», причем все окружающие ведут себя так, словно от целостности этой Печати зависит судьба мира. Именно с защиты сестры и начинается путь главного героя, Каима. Даже не искушенному в JRPG игроку сразу становится понятно: сейчас Каим соберет отряд друзей (возможно, в их числе будет и его сестра), отправится защищать Печати по всему свету, после чего во имя добра и справедливости разобьет силы зла насмерть, а в последней битве прочитает уже умирающему главному злодею нотацию, и на измученной земле воцарится долгожданный покой.
Забегу вперед: в каком-то смысле так оно и выйдет. Правда, трудно понять, кто в этой игре силы зла: солдаты враждебной Империи хоть и смотрят в камеру красными горящими глазами, но по кровожадности им явно далеко до Каима. Как выяснится позже, у него даже есть причина так себя вести: отца и мать убили прямо у него на глазах, и он так и не смог оправиться от травмы. Чтобы справиться с болью, он с гадкой улыбкой разрезает на куски людей, выступающих под знаменем другого цвета, – и это явно начинается задолго до начала событий Drakengard.
Геймплей выстроен так, чтобы всеми способами заострить внимание игрока на этой черте Каима. Даже самая первая миссия в игре будто вставлена откуда-то из середины: вместо камерного вступления и обучения всем базовым механикам вас бросают на гигантскую карту с тысячей противников, осаждающих замок. В замке сидит сестра Каима, Фуриай, и вы в одиночку должны пробиться к воротам и снять осаду. Кстати, к этому моменту Каим уже смертельно ранен, и единственный его шанс на спасение – плененная Империей дракониха, по счастливому стечению обстоятельств тоже умирающая от ран. Чтобы спасти себя от смерти, Каим и дракониха заключают Договор, древний магический ритуал, связывающий их жизни – и вылечивают друг друга. Но для Договора человек должен чем-то заплатить, и Каим теряет дар речи. Взамен он получает телепатическую связь с драконихой – а заодно и со всеми остальными людьми, заключившими Договор. Это очень важный момент по двум причинам: во-первых, у нас нет стандартных для JRPG монологов от главного героя, а раскрывается он в основном через поступки, а во-вторых, вместо Каима со всеми ключевыми персонажами разговаривает мудрая старая дракониха, и практически никогда не ясно до конца, передает ли она его реплики или говорит от себя. Половину игрового времени она попрекает Каима за кровожадность или устраивает гамлетовские ламентации о низости и примитивности человеческой породы – особенно в сравнении с драконами, ведь наша славная мудрая дракониха немного расистка. Стоит ли говорить, что Каим, словно одержимый косарь из рассказа Брэдбери, глух к этим упрекам? К концу прохождения у меня набралось 50 000 взмахов оружием – и 42 000 убитых во имя добра и справедливости.
Разумеется, антигерой-серийный убийца не является изобретением сценаристов Дракенгарда, но из всех попыток японского переосмысления европейского фольклора он выделяется наибольшей похожестью на Грантэсту: к социопатии примешивается практически полное отсутствие «человеческих» черт – да и вообще какой-либо личности за пределом его сверхузкой специализации (убивать людей, убивать людей, убивать людей, защищать младшую сестру). Сама младшая сестра, Фуриай, введена в повествование исключительно для насмешки над всеми младшими сестрами, требующими защиты, в японских играх. На первый взгляд она идеально отвечает своей роли – целомудренная «богиня-хранительница Печати», которая отрешена от мирских страстей, но ее присутствие в сюжете специально сводится к статусу «артефакта», который противоборствующие силы тягают из стороны в сторону (а в материалах, вышедших после игры, через ее маску начинают пробиваться всполохи ненависти к миру за то, что он отобрал у нее родителей и в 14 лет сделал монахиней, отобрав и жениха, и возлюбленного – которым, к слову, является ее родной брат Каим). Все дело в том, что в отличие хотя бы от Верделета, главного священника культа “богини”, Фуриай – по своей сути мико – не способна провести даже какой-нибудь простенький обряд или ритуал. Ее значимость для мира заключена в том, что она просто дышит, и все, что ей остается, – это молиться невидимым богам, которые не дают и вряд ли когда-нибудь дадут ей ответ.
Незадолго после начала игры главные герои узнают о религии Империи, так называемом культе Ангелов (в английском переводе – Наблюдателей; так переводчики отделили их от имени драконихи). Главная жрица этого культа управляет самой Империей, а их заповеди примерно сводятся к запретам Бойцовского клуба: «не говори об Ангелах, не пиши об Ангелах, не рисуй Ангелов, не упоминай их имя». Культ вовсю пытается приблизить конец света, а для этого им нужно разрушить Печати-храмы и убить Печать-Фуриай. Чтобы добраться до нее, Империя ломает психику Инуарта, друга детства Каима и бывшего жениха Фуриай. Глаза Инуарта начинают светиться красным, и он тоже заключает Договор – с черным драконом, похожим на того, что убил родителей Каима. Получив долгожданную силу – и возможность хоть как-то влиять на сюжет, – Инуарт меняет свою арфу на оружие, похищает Фуриай и уносит ее на летающую крепость Империи, где передает в руки жрицы.
Так начинается заключительный акт повествования. К этому времени большинство Печатей уже сломаны, и конец света почти наступил. По легенде, после уничтожения последней Печати перед самым Апокалипсисом по всему миру появятся «Семена Перерождения», которые дадут шанс на спасения целым народам. Каим изо всех сил спешит сестре на помощь, в одиночку уничтожает армию людей, армию нежити и весь гарнизон местной Звезды Смерти, но не успевает застать ее живой. Как и в случае с защитой остальных Печатей, действия игрока оказываются напрасны еще до того, как он их предпринимает. Это тоже важное отличие Дракенгарда от мейнстримовых произведений – кульминационных совпадений здесь не бывает, и вы никогда не сможете найти Святой Грааль в ту самую минуту, когда вас замечают нацисты. В лучшем случае вы обнаружите пустую гробницу.
Впрочем, в этом промежутке важнее то, что у истории наконец появляется главный злодей. Это пятилетняя девочка по имени Мана – или нечто, управляющее ей извне. Она и есть главная жрица культа Ангелов. Мана – хороший и добрый ребенок, поэтому она танцует и поет даже тогда, когда пытается сломать людей. Для этого ей обычно хватает просто слов.
Чтобы помешать Мане, Каим с драконихой летят в самое сердце Империи, гигантский серый мегаполис без имени, улицы которого усеяны огромными шарами, будто упавшими с неба. Это и есть Семена Перерождения.
На своем пути герои опять убивают кучу живых и неживых существ, из которых стоит упомянуть только о легендарном Ящере – древнем драконе, о котором даже дракониха говорит с нескрываемым страхом и почтением. Разумеется, лишенный подобных слабостей Каим направляет ее в атаку, и после битвы дракон впервые благодарит человека – за то, что он помог ей преодолеть внутренние барьеры и «стать сильнее».
Бой с Маной в образе пятилетней девочки сделать было бы трудно, поэтому Мана вырастает до размеров Эйфелевой башни – и впервые за игру совершает какие-то действия, которые можно расценить как агрессию. Главное ее отличие от абсолютно всех остальных врагов в игре в том, что после поражения она не умирает, а просто уменьшается, теряет все признаки «воздействия извне» и превращается в обычного ребенка – правда, глаза ее сохраняют красный цвет, но уже не светятся. Мана не в силах выдержать осознание того, что с ней случилось, и просит убить ее. Дефакто Империя потерпела поражение, но конец света все еще неотвратим. Священник Верделет говорит, что он может сделать еще одну Печать, и дракониха вызывается быть ею: «ведь убить дракона сложнее, чем убить человека». Каим в ужасе от предложения – единственный раз за всю игру он показывает какие-то эмоции, – но других вариантов нет. Он обнимает дракониху до самого конца этого необычайно болезненного ритуала, а после она просто растворяется в воздухе. Мир спасен, пусть и ценой смены религии – теперь вместо поклонения человеческим Печатям люди будут поклоняться дракону.
Так выглядит первая концовка Drakengard, из которой вырастает Drakengard 2. Она в целом укладывается в канон героических JRPG – зло «запечатано» (влияние синтоизма на японские тропы вообще изучено довольно мало, но здесь это чуть ли не единственная деталь, которая выдает восточные корни игры), Империя повержена, главные герои скорее живы, чем мертвы – даже Инуарт, оправившийся от промывания мозгов, улетает на черном драконе в ночь с телом возлюбленной на руках. Но есть нюанс.
В конце титров нас ждет надпись «осталось еще четыре концовки».
Стоит пояснить, как именно устроена Drakengard, – это книга, разделенная на главы и стихи в этих главах. Основная сюжетная линия использует арабские цифры, любые ответвления – римские. Для захода в ответвления обычно нужно выполнить какое-то условие, и игра прямо сообщает, какое именно. Например, для того, чтобы найти первого спутника, Леонарда, нужно выполнить определенную миссию из предыдущей главы за 20 минут – и об этом написано в подсказке к тому стиху, в котором герои впервые слышат его голос. Ответвления находятся в хронотопе игры, и если вы отправитесь защищать Печать Океана, то не сможете защитить Печать Леса, но после этого окажетесь в той главе, которая следует за этой Печатью Леса. В любую главу вы отправляетесь со всем оружием и опытом, что у вас есть в данный момент, – и выносите оттуда тоже все, что удалось собрать.
В этих ответвлениях кроется второе важное отличие Дракенгарда от множества JRPG: если вы перелистнете книгу на нужную вам страницу и очень-очень поторопитесь, то сможете повлиять на сюжет: например, догоните Инуарта с телом Фуриай на руках. И тогда геймдизайнер становится подобием данженмастера, противостоящего чересчур хитрому игроку. Надеюсь, все читатели этого блога знают, что Эрис из Final Fantasy 7 можно спасти, если прокачать материю воскрешения до секретного пятого уровня? В Drakengard такие фокусы являются основой метаигры, но практически каждое ваше вмешательство будет только ухудшать ситуацию. Во второй концовке Каим становится быстрее и сильнее, но это приводит только к тому, что Инуарт успевает долететь до Семени Воскрешения и вложить в него Фуриай, чтобы вернуть ее к жизни хотя бы такой ценой. Разумеется, Фуриай выходит из Семени в облике жуткого монстра, тут же убивает Инуарта и превращается в невероятно злого босса. Каиму с драконихой не остается ничего, кроме как убить ее еще раз. К сожалению, Семенам Перерождения требуется всего один дар, и по всей планете из серых яиц вылетают миллионы тварей с обликом Фуриай, почти как в рассказе Дика «Upon the Dull Earth».
В третьей концовке Каим становится еще быстрее и сильнее, и они с драконихой успевают долететь до алтаря Маны еще до того, как она вырастает в размерах. Мана – или то существо, что в нее вселилось, – взывает к помощи драконов, намекая на какие-то древние связи. Услышав это, дракониха убивает ее, рвет Договор с Каимом, и вызывает его на бой, хорошо сознавая, что сейчас умрет. Но ее смерть не поменяет ничего: в небо устремляются тысячи драконов, которые имеют перед собой одну цель – уничтожить человека и все, что он создал.
Итого: одна не очень понятная концовка с самопожертвованием драконихи и два уничтожения человечества. Но у нас еще два шанса набраться сил и все исправить, правда? Для четвертой концовки игра просит собрать всех трех «сопартийцев» – Леонарда, Ариош и Сэре, и, пожалуй, пришло самое время о них рассказать.
Леонард – это монах, которого одолевают мысли о сексе с несовершеннолетними детьми, поэтому он регулярно уходит в лес сбрасывать напряжение; так и спасается от очередного рейда Империи, в котором умирают все его братья. Плачущего беспомощного Леонарда находит фея. В мире Drakengard феи – это мелкие, но очень злобные создания, у которых практикуется лишь одно развлечение – оскорблять более сильных существ – что в случае фей означает оскорблять вообще всех. Фея пытается довести Леонарда до самоубийства, но потом ей в голову приходит забава поинтереснее – заключить с ним Договор. На безутешные вопли монаха прилетают и Каим с драконихой, после чего помогают Леонарду справиться с недугом так, как они это умеют, – убивают 13-летних кадетов, которые воюют на стороне Империи. Леонард, в принципе лишенный тяги к насилию, пытается оплакать умирающих детей, так похожих на его братьев, но чуть не получает кинжалом в живот и с трепетом убегает за спину Каима, ругая себя за глупость. В плату за заключение Договора Леонард отдал свое зрение.
Ариош – это абсолютно обезумевшая эльфийка, чью семью – мужа и маленьких детей – вырезали у нее на глазах. Главные герои находят ее по непрекращающемуся смеху, который доносится даже через стены имперской тюрьмы. Сразу после освобождения Ариош, очень вовремя заключившая Договор с духами огня и воды, пытается откусить от Каима кусок. Дело в том, что по условиям Договора она потеряла свою матку, и ей остался единственный способ сблизиться с детьми, которыми она так одержима, – жрать их, а Каим просто «достаточно молодо выглядит». Единственный способ «принять ее в партию» – это навесить на нее заклятье-аркан, что и делает Верделет.
Итак, к этому моменту у нас собрались Социопат-мститель, Высокомерная и ничуть не менее кровожадная дракониха, Бесполезный вечно ноющий главный священник, Монах, который хочет трахать детей, и Сумасшедшая, которая хочет их жрать. Логично, что последним сопартийцем оказывается пятилетний ребенок, мальчик с гигантским неврозом по поводу того, что после смерти матери его никто не любит. Его зовут Сэре и он заключает Договор с самым сильным существом в игре – гигантским големом, который за это забирает у ребенка время. Это значит, что Сэре никогда не повзрослеет. Мальчик просит Каима отвести его в сердце культа Империи – оказывается, культ забрал его сестру, Ману. По пути он рассказывает, что из двоих детей мать любила только его, а на Ману срывалась при каждой возможности, из-за чего та тоже стала одержима идеей получения любви хотя бы от кого-нибудь – и именно через эту потребность в любви ей завладела сила, манипулирующая людьми откуда-то из внешнего мира.
После сбора всех троих «сопартийцев» мы наконец отправляемся в имперскую крепость посреди океана, где должна быть Мана или Фуриай – по крайней мере, такое видение было у Леонарда, – но герои находят лишь портал. К счастью, они успевают в него прыгнуть – и вновь оказываются в Летающей Крепости, но в этой сюжетной ветке они попадают туда до смерти сестры Каима. И тут Мана разбирает психику Фуриай на кусочки прямо на глазах у брата. Оказывается, что после смерти родителей Фуриай поместила в центр своего мира брата, и ее любовь к нему постепенно начала принимать причудливые формы. Мана просто обнажила ее инцестуальные желания и высмеяла их – ведь богиня Печати должна быть прежде всего непорочна. Фуриай не может этого выдержать и закалывает себя кинжалом, а жрица танцует и смеется: Печати сломаны, конец света наконец наступил, Семена Перерождения уже начинают появляться. Каим хочет зарубить маленькую девочку, но дракониха отговаривает его – важнее предотвратить конец света, чем думать о мести. Каим впервые внемлет голосу разума, и мы опять возвращаемся в главную временную ветку, ведущую к первой концовке. Но открывается еще одна возможность: что если не бежать к Фуриай, а найти в крепости Ману и остановить ее?
Наступает переломный момент. Когда группа наконец находит Ману, Сэре в припадке угрызений совести бросается на ее защиту, причитая, что это из-за него она стала такой. Когда он говорит Мане, что их мать уже мертва, через маску жрицы впервые пробивается маленькая девочка, но сущность, которая говорит через нее, все равно не отступается. Мана начинает длинную тираду про то, что выживут только те, кого любят. Сэре приходится принять недетское решение. Он просит своего голема «помочь». Голем одним ударом руки убивает девочку, и Летающая Крепость моментально рассыпается на куски. Инуарт радостно хватает живую и здоровую Фуриай на руки и кричит: «Рай потерян, но скоро мы сами станем богами» – и оба они тут же умирают.
Так начинается предпоследняя глава, «Хаос». В небе над столицей Империи открываются порталы, и из них вылетают дети. Сотни, тысячи огромных бесполых младенцев, и за каждого убитого появляются еще двое. Да, они смертны и они не Ангелы, но они – их посланники, которые пришли в мир только ради одного – уничтожать. Леонард героически жертвует собой перед лицом неостановимого врага, чтобы остальные могли отбежать подальше, Ариош с радостью бросается к детям – с ее точки зрения не так уж важно, кто кого будет есть – главное, что она будет одним целым с детьми. На ее тело слетается целый десяток младенцев, и они пожирают плоть Ариош под ее счастливые крики. А через пару мгновений она сама перерождается в огромную фигуру – мать для всех этих младенцев, и – о чудо – у нее наконец раздувается живот.
Младенцы благоговейно собираются у распростертой на земле женщины, которая к этому моменту занимает уже половину столицы или больше, а ее живот все растет и растет, и то, что вот-вот выйдет из него, ознаменует для мира такой хаос, такой шум и такую ярость, что никто не сможет рассказать о них. Сэре вновь решается на самоотверженный поступок – он рвет Договор с големом, забирает все свое время обратно и просит Каима с драконихой доставить его к гигантской женщине. После этого он прыгает прямо на нее и жертвует собой – и всем миром – останавливая время навсегда, чтобы стрелки никогда не передвинулись на полночь, чтобы конец света не наступил никогда. При этом он в каком-то экстазе повторяет сказку о маленьком герое, которую любила ему рассказывать мать, – так он верит, что совершает подвиг. Планета замирает, времени больше нет.
Спасение Фуриай не приводит к хорошей концовке. Более того, оно приводит к такой концовке, которая в принципе не содержит никакого катарсиса – мир просто останавливает свой ход. Как если бы вы бросили чтение «Ромео и Джульетты» и назвали это настоящим разрешением конфликта.
Но остается последняя концовка. Каим и дракониха могут бросить Сэре умирать и сами полететь к гигантской фигуре роженицы. Для этой концовки нужно собрать все оружие в игре – больше шести десятков экземпляров, обстоятельства появления которых нигде не расписываются. Ящик может появиться после убийства нецелевых врагов, а может прилететь через 20 минут после запуска уровня. Может лежать на этаже, на который вам придется возвращаться, а может даваться после убийства всех врагов за две минуты без использовании магии. Может быть спрятан внутри картин, к которым надо подходить в строгом порядке, а может тихо сидеть в углу экрана в изометрических сюжетных сценках на движке игры. Более того, вы никогда не знаете, в каком уровне вы уже собрали все оружие, а в каком оно еще осталось, но вам гарантированно придется проходить все несюжетные миссии, потому что в каждой из них есть что-то нужное. Помогать вам в этом дизайнеры не собираются. Пройти эту часть игры даже по прохождению – многочасовой абсолютно неблагодарный труд, но даже когда вы сделаете все это, то вас ждет удар под дых. На подлете к гигантской фигуре вас ослепит яркий свет, и Каим вместе с драконихой и роженицей перенесутся в самый центр Токио. После невыносимо сложной ритм-игры, которую я трижды проиграл даже на замедлении в 33%, вы остановите Песню Роженицы и она наконец обратится в прах. Правда, в это самое мгновение Силы Самообороны Японии спохватятся и разнесут Каима с драконихой на клочки. Тем не менее, их битва тоже уже проиграна. Прах Роженицы разлетится по всему миру и заставит всех людей заключать Договоры с Ангелами. Так начнется история Nier.
Я потратил 15 тысяч знаков на пересказ сюжета потому, что никогда раньше не видел такого в играх. Западные RPG обычно дают выбор, но редко так четко обозначают его критерии и не дают удобных механизмов для отслеживания его последствий. Японские RPG часто не дают выбора вовсе. Drakengard подходит к сюжету со стороны визуальных новелл: он сначала рассказывает линейную историю, а потом играет на ожиданиях игрока и уверенности в том, что будь у их персонажа больше силы или скорости, то он бы непременно смог повлиять на исход событий – в лучшую сторону. Но при этом геймдизайнер довольно отчетливо дает понять, что с помощью насилия лучше сделать не получится. Больше силы в данной игре почти всегда означает больше смертей – и именно это очень не нравится Ёко Таро. В меню паузы игры всегда видно, сколько игрок потратил на игру, сколько взмахов оружия он сделал, сколько людей и других существ убил. Сами Каим и дракониха становятся сильнее после каждой схватки, но кроме этого, в игре надо прокачивать и оружие. У каждого оружия есть своя история, маленькая виньетка про глупость, жадность или самонадеянность человека. И оружие это прокачивается только одним способом – через количество убийств с его помощью. На каждое из 65 нужна как минимум тысяча трупов. На более сильное оружие – больше. Даже чтобы читать лор в этой игре, нужно убивать людей.
Геймплейно сами бои сделаны по-разному: от плохого до отвратительного, причем в большинстве случаев все проблемы исходят из управления камерой. Комбинаций ударов в игре почти нет, ИИ в принципе не приучен сходить с места, так что все 40000 взмахов оружием пройдут у вас довольно однообразно. Выглядит эта бойня совсем не зрелищно, зато игра не стесняется показывать кровь после каждого убийства. В конце игры я уже с трудом различал кровь и тени – под ярким кровавым небом над столицей Империи они выглядели донельзя похоже. Весь остальной игровой мир окутан густым желтым туманом, из которого прямо под самым носом появляются одинаковые враги – только для того, чтобы через секунду умереть от удара Каима. Миссии в воздухе играются немного веселее – в них вам приходится быстро летать в разные стороны и пыхать во врагов гигантскими файерболлами. Чтобы как-то извиниться за свою жестокость к игрокам, разработчики даже сделали боссов в игре исключительно воздушными – то есть в сражении с ними вы не будете ругаться на камеру, а будете ругаться на того, кто выставлял боссам такое количество жизни и урон.
К сожалению, игру это не спасает. Не так много игр, прохождение которых настолько бы напоминало неблагодарный труд. Некоторые из них расплачиваются с игроком рисунками голых женщин (Agarest), некоторые – закосом под Линча (Deadly Premonition), некоторые – я вообще не знаю чем (Disgaea?). Всем им далеко до Drakengard, который пушечным ядром вылетает из категории «культовая японская игра» и приземляется прямо в загончик к играм Ubisoft или даже Avalanche, при этом технически отстает от них на поколение. За время, прошедшее от третьей до пятой концовки, я посмотрел 6 полнометражных фильмов – и при этом все равно раскачал до конца только половину оружия.
Стоит ли кому-то в это играть? Честно говоря, не знаю. Я об этом точно не пожалел, и обязательно пройду Drakengard 2, Drakengard 3, Nier и Nier: Automata. Вы можете пройти ее для того, что получше узнать персонажей и связи, которые двигают сюжет, – я не затронул и половины, а сценаристы поразительно скупы на детали. Но Ёко Таро, этот ужасный тролль, абсолютно точно ждет от вас в уплату за Договор десятки часов игры. Ужаснейшей однообразной невыразительной игры.
P.S. Так как абсолютно все герои Drakengard, кроме драконихи и, быть может, священника, сошли с ума, композитору дали заказ написать что-нибудь в равной степени безумное – ну, чтобы желтые клубы душного тумана и массовые убийства как можно более четко отпечатались у вас в памяти. Результатом стал самый странный на моей памяти коммерческий саундтрек: они нарезали классическую музыку на сэмплы и составили из нее какофонию, из которой иногда проглядывают героические мотивы. Можете почитать, какими словами решил сопроводить саундтрек сам гейм-дизайнер – вот копия их старой странички.
